Миссия Михаила Лозинского

Михаил Леонидович Лозинский — поэт-акмеист, выдающийся советский переводчик. Он подарил многим поколениям с ювелирной точностью переведенные произведения Шекспира, Мольера, Лопе де Вега, Сервантеса, Мериме, Гюго, Гете, Корнеля. Семь лет своей жизни Михаил Лозинский посвятил работе над «Божественной комедией» Данте Алигьери. Русские переводы великого итальянца существовали и раньше, но их точность и художественная ценность вызывали вопросы. Литературовед Борис Томашевский написал: «В своих стихах Лозинский сумел воссоздать голос Данте».

Работа над третьей частью «Божественной комедии» пришлась на 1941 год, когда началась блокада Ленинграда. Лозинский долго не соглашался на эвакуацию - его еле смогли уговорить. В самолет можно было взять лишь один чемодан. Вместе с переводчиком поехали не ценности, не семейные реликвии, не одежда, а книги и материалы к переводу «Божественной комедии». Работа над «Раем» была завершена уже в Елабуге в 1942 году. Это было непростое время, о котором так вспоминала дочь Лозинского Наталья:

Михаил Леонидович был особенным переводчиком. Друзья прозвали его Петронием за академическую образованность. В семье Лозинских было принято так:

Терцины Данте вошли в жизнь Лозинского с детства. Его отец — присяжный поверенный — любил цитировать «Божественную комедию» на итальянском. А чтобы перевести поэму XI века «Шахнаме» Фирдоуси, Лозинский выучил даже персидский язык.

В 1946 году Лозинский получил Сталинскую премию за «Божественную комедию». Впервые награду дали не за оригинальное произведение, а за перевод. Есть легенда, что это сделали по персональному приказу Сталина, хотя, казалось бы, репутация Лозинского не соответствовала образу советского лауреата. Прямой выходец из Серебряного века, он близко дружил с расстрелянным Гумилевым. Ему посвящали стихи замученный Мандельштам и вечно гонимая Ахматова.

Лозинского несколько раз арестовывали. Но его миновали лагеря. При этом каждый знакомый с ним знал, что этот человек на свободе по счастливой случайности, а не потому что оклеветал или предал кого-то. Гумилев говорил о друге:

Редкий случай, но никто из современников не оставил о переводчике ни одного язвительного замечания. Честь, достоинство, невероятный талант и преданность делу обеспечили Михаилу Лозинскому признание и в царской России, и в Советском Союзе.